Думный дьяк в Русском государстве в XVI—XVII вв. определяется, одновременно, как чин и должность. В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона в отношении названия используется слово «титул». В Большой советской энциклопедии — «низший думный чин». Думные дьяки составляли и правили проекты решений Боярской думы и царских указов, ведали делопроизводством Боярской думы и важнейших приказов, нередко из их среды выдвигались видные государственные деятели и дипломаты.[1]
Содержание |
Документы, в которых официально устанавливается статус думного дьяка не фиксируются.
Из ряда публикаций следует, что понятие «думный дьяк» существует с середины XVI века. Так Г. В. Вернадский пишет:
В 1558 г. русский вельможа Остафий Волович (православный) отправил конфиденциальное послание московскому думному дьяку Ивану Михайловичу Висковатому.
Однако, надо заметить, что в Тысячной книге 1550 года и в документах 1554 года (Розыск или список о богохульных строках и о сумнении святых честных икон диака Ивана Михайлова сына Висковатого в лето 7062) Висковатый упоминается, в первом случае — как большой дьяк, а во втором, просто — как дьяк.
Появление этой должности связывается исследователями с тенденцией к централизации власти в Московском государстве XVI века. Требовалось грамотное оформление и тщательное протоколирование государственных решений, следовательно, канцелярские навыки и дисциплина, но в то же время, понимание предмета обсуждения и ориентация в различных областях государственной деятельности, а значит образование и интеллект.
Думные дьяки и исполняли в Боярской Думе, главным образом, технические функции (формулировка текстов постановлений и коррекция текстов писем, отчётность по возглавляемым ведомствам).
По сведениям Г. Котошихина, думные дьяки были обязаны стилистически редактировать государственные документы, выработанные в Думе и ставить на них свою подпись.
«А на всяких делах закрепляют и помечают думные дьяки, а царь и бояре ни х каким делам, кроме того что послы прикладывают руки к договорным записям, руки своей не прикладывают, для того устроены они думные дьяки»
В. О. Ключевский разъясняет:
«Думный разрядный дьяк имел значение государственного секретаря. Постоянное присутствие в думе начальников важнейших приказов сообщало ей вид совета министров.».
Кроме работы в Боярской думе, должность думного дьяка предполагала функции исполнительной власти по ведомствам, отчасти, напоминая деятельность современных руководителей министерств или глав управлений.
Ключевский обосновывает это следующим образом:
«Дела посольские, разрядные и поместные непосредственно вела сама дума; потому приказы, в которых сосредоточивались эти дела, были как бы отделениями думской канцелярии; потому же во главе их и стояли дьяки, а не бояре или окольничие.».
Чин думного дьяка являлся четвёртым, самым низшим чином в структуре Боярской Думы по отношению к другим думным чинам: боярин, окольничий, думный дворянин. По чину, думный дьяк обладал только совещательным голосом, тем не менее, в разрядных книгах можно обнаружить упоминание думных дьяков выше, чем перечисление московских дворян.
Думные дьяки, в отличие от других чинов боярской Думы, стояли в присутствии государя и садились лишь в тех случаях, когда приглашал их к тому сам царь.
Историк Н. П. Загоскин так объясняет причину возникновение чина думных дьяков:
«Словом — должна была быть сознана потребность в живой связи Думы с приказами. Самым естественным средством удовлетворения этой потребности могло быть соединение звания членов Думы Боярской со званием первоприсутствующих важнейших приказов. И вот тем дьякам — первоприсутствующим приказов, которым присваивалось государем право присутствия в Думе Боярской, и давалось название думных дьяков, обратившееся скоро в четвертый по порядку старшинства придворный чин.».
Г. Котошихин указывает количество думных дьяков:
"Три или четыре, а болши четырех не бывает;
Н. П. Загоскин, проведя своё исследование, подтверждает данные Котошихина, но дополняет:
«Но с конца царствования Алексея Михайловича теряет значение это историческое начало и исчезает связь звания думных дьяков с должностями первоприсутствующих четырех основных приказов; мы видим примеры появления думных дьяков и в других приказах и вместе с тем быстрое увеличение количества их — которое доходит при воцарении Феодора Алексеевича до 6, а при воцарении Иоанна и Петра Алексеевичей — до 14.»
Некоторые Думные дьяки за службу производились в думные дворяне или окольничие, оставаясь во главе своих приказов. Таким образом, они имели возможность карьерного роста, как и другие думские чины. Примером может служить биография окольничего Федора Елизарова, о котором упоминает Н. П. Загоскин:
«Простой дьяк Поместного Приказа в 1644 году, в последующее время является он в том же приказе, в 1646 г. — думным дьяком, в 1652 г. — думным дворянином, а в 1659 г. — уже окольничим.»
Г. Котошихин в XVII веке, говоря о думных дьяках, отмечает, что этот чин получают люди разных социальных групп:
«…и в тех думных дьяках бывают из дворян, и из гостей, и ис подьячих;»
Но справедливости ради следует сказать, что большинство думных переведены (повышены в чине) из рядовых дьяков. Как пример, Загоскин упоминает фамилии дьяков: Шапилова, Лопухина, Зыкова, Данилова, Семенова, Оловенникова, Алмаза Иванова.
По Котошихину, из всех думных дьяков, глава Посольского приказа является наиболее значимой фигурой:
«…и ис тех думных дьяков посолской дьяк, хотя породою бывает менши, но по Приказу и по делам выше всех;»
Хотя приведённая фраза не читается однозначно. То ли в Боярской Думе существовала неофициальная иерархия даже среди нескольких думных дьяков, то ли отмечается официальная степень ответственности руководителя посольского приказа.
Загоскин склоняется к мысли, что думные дьяки была активными, имеющими право голоса, членами Думы, ссылаясь на записку о царском дворе и государственном устройстве, составленной в 1610—1613 гг. для королевича Владислава:
«Повинность боярам и окольничим и дьяком думным быти всегды на Москве при государе безотступно и заседать в палате, думати о всяких делех, о чем государь роскажет и что царству Московскому належать будет, и доносят до государя думу дьяки думные».
Не взирая на совещательный голос в принятии государственных решений, думные дьяки, в определённых ситуациях, могли себе позволить активную позицию. Известен случай, когда думный разрядный дьяк Томило Юдич Луговской инициировал избиение стольника Чихачёва, начав бить последнего его же костылём за симуляцию и гордыню при собрании Думы в Золотой палате Кремля. (Судебники 15-16 веков . М.-Л. , 1952 , стр. 351).
Денежные оклады думных дьяков были несколько ниже остальных думских чинов. По Загоскину, использовавшего для исследования вопроса книгу боярских списков за 1658 год, думные дьяки получали:
«Из числившихся в том же году четырех думных дьяков, Сем. Заборовской имел по боярской книге 155 (1647 г.) денежного оклада 250 рубл.; Лар. Лопухин по той же книге — 300 р., да за Конотопский бой 50 руб. придачи, Дем. Башмаков пользовался окладом в 150 рубл.»
Оклад Алмаза Иванова не упоминается.
Для сравнения средний оклад бояр по тому же году был от 500 до 800 рублей, а средний оклад у окольничих — от 300 до 400 рублей. У думных дворян — около 300 рублей
Указаниями на низшее положение в думе, являлось формальное отсутствие у думных дьяков «вич» в отчестве и устное назначение на должность.
Думный дьяк.